• RU
  • MD
  • 22.11.2019 18:35





    Май 2017
    Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
    « Апр   Июн »
    1234567
    891011121314
    15161718192021
    22232425262728
    293031  

    Loading...

    4.5.2017 | 22:00

    Чуден Гоголь на все времена

    20170418_155607

    Автор Александра Юнко, оригинал публикации – газета «Русское слово»

    На сцене Государственного драматического молодежного театра «С улицы Роз» идут последние приготовления к премьере спектакля по гоголевской «Женитьбе». И снова сваха, раздосадованная вмешательством Кочкарева в ее епархию, соберет вокруг Агафьи Тихоновны «альтернативных» женихов. Но та никак не определится с выбором, а Подколесин, уже почти решившись на судьбоносный шаг, в последнюю минуту выпрыгнет в окошко…

    Знаете ли вы «Женитьбу»? Нет, вы не знаете ее, хотя и сюжет известен до последнего поворота, и реплики персонажей разошлись на цитаты… За 175 лет пьеса пережила великое множество представлений на самых разных подмостках, от столиц до провинции, от академических до экспериментальных. Достаточно вспомнить театр «Колумб», описанный Ильфом и Петровым в «Двенадцати стульях», — прозрачную пародию на творческие поиски Мейерхольда. И опера уже написана на гоголевское «либретто», и пантомима соответствующая есть, и театр кукол отметился, и драмтеатры ставят пьесу каждый на свой лад – то в стиле А.Островского, то в современном платье, то как лубок, то как историю русского Гамлета.

    Не многим известно, что в канун Второй мировой войны практически одновременно «Женитьба» ставилась в Омском ТЮЗе и в Бухарестском еврейском театре-студии. И сейчас, в третьем тысячелетии, что ни год рождаются все новые и новые Иваны Кузьмичи и Агафьи Тихоновны.

    В чем же секрет притягательности пьесы? С этим и другими вопросами корреспондент «Русского слова» обратился к режиссеру Вячеславу МАДАНУ, заслуженному деятелю искусств РМ.

    - Вячеслав Федорович, вы всегда очень тщательно выбираете драматургический материал…

    - Жалко терять время на ерунду.

    - Но почему именно Гоголь, именно «Женитьба» и именно сейчас?

    - Это супердраматургия. Такое ощущение, будто Гоголь сам побывал актером, настолько точно он понимает законы театра. Даже апарты у него все можно сыграть как внутренний голос. В Гоголе я купаюсь. И когда Юрий Аркадьевич Хармелин позвал меня сделать новый спектакль – а я люблю этот театр, этих ребят, — первая мысль была о классике. Никогда не возьму пьесу, если в ней нет разговора о душе. Первое, на что обращаешь внимание, — жанр «Женитьбы» Гоголь определил не как комедию, трагедию или трагикомедию, а как «совершенно невероятное происшествие». И столетия спустя люди так же хотят счастья. Это вечное. Только каждый понимает это по-своему. И каждый несчастлив оттого, что в мире не существует совершенства в его представлении.

    - А что значит счастье для вас?

    - Я вырос в деревне. Когда был молодым актером и получал 60 рублей в месяц, отец, заметив, что меня удручает безденежье, сказал: «Ты сам выбрал эту профессию, где можешь играть, как ребенок, и тебе за это еще и платят, так что нечего жаловаться». Помню, как все радовались, когда строили клуб, как стремились туда люди, как мы с ребятами ходили заниматься в кружки…

    Раньше актеров узнавали по голосам, когда по радио транслировались спектакли. А сейчас кого ни спроси – никто не знает ведущих актеров наших театров. В лицо и по голосам узнают политиков. А какие интересные были вечера в том, старом, маленьком Доме актера или в Клубе творческой молодежи! Какие собирались толпы зрителей, когда мы приезжали в села и играли под открытым небом! Сейчас Дома культуры в селе не найдешь. Неужели мы сегодня бедней, чем после войны? Все сидят по домам, уткнувшись в телевизоры или компьютеры. Материальное оттесняет духовное, потребительство потихоньку убивает душу, отсюда все проблемы и в театре, и в культуре, и в жизни.

    - Будем, как Гоголь, смеяться сквозь слезы?

    - Да, вернемся к Гоголю. Это такая глубина – один пласт, два, двадцать восемь, не добраться до дна. И в тексте расставлены такие точки… Ему не нравилась его фамилия – и, посмотрите, он неистощим на выдумку, давая своим персонажам такие имена, как Купердягина или Яичница. У невесты «нос длинен» или «носа я вовсе не заметил» — так это же торчит собственный нос Гоголя…

    - И все же одна из главных трудностей в работе с классикой – шлейф предыдущих толкований. Как добиться свежести прочтения без посредников?

    - Я уже ставил «Женитьбу» в театре имени Чехова. Сейчас другое время, меня волнуют другие вопросы. Выросло новое поколение актеров и зрителей – и постановка будет другая. Хотя в основе остается русская школа театрального искусства – система Станиславского, зерно роли и прочее, — по-мхатовски держать паузу или растягивать спектакль на 6 часов, как у Льва Додина, не получится. Зритель, который благодаря новым технологиям привык получать концентрированную информацию, не должен скучать. Вместе с тем я не люблю на сцене фейерверка и канкана, никаких спецэффектов в виде экрана и т.п. Мне нравится живой человек. Главный в театре – актер.

    Сейчас мы на самом увлекательном этапе работы – шлифовка. И все, что заложено текстом пьесы, репетициями, декорациями, костюмами, гримом, должно сплавиться воедино и зажить на спектакле.

    - Как соотносятся в театре ремесло и творчество?

    - Считается, что я поставил первый в Молдавии мюзикл. На самом деле то был музыкальный спектакль. Есть огромное отличие между психологическим театром у нас, когда актер затрачивает огромную душевную энергию, и тем направлением, которое, отталкиваясь от системы Станиславского, разработал и привил на Западе Михаил Чехов. Там тоже пропускают все через себя, но через физику, а не через душу, поэтому в Америке легко переходят от диалога к пению и после мюзикла артисты бодрые как огурчики. А у нас актер затрачивается, два часа убивает нервные клетки и после спектакля как выжатый лимон.

    В то же время без техники в театре обойтись нельзя. Даже у великих актеров, таких как Евгений Павлович Леонов, были свои клише. Я учился на Высших режиссерских курсах в Москве и работал в «Ленкоме» над «Поминальной молитвой». У Леонова был в «Оптимистической трагедии» замечательный эпизод, когда он без слов, одними междометиями выражал отношение к происходящему. И вот я замечаю, что такой же способ он пытается использовать в другом спектакле. Пошел со своими сомнениями к Марку Захарову: как уничтожить штамп? А Марк Анатольевич говорит: «Зачем уничтожать? Надо создать новый штамп».

    - То есть у слабого актера пять клише, а у сильного – пятьсот или пять тысяч? Любопытно. А это правда, что вы первым в Советском Союзе поставили «Поминальную молитву»?

    - Так получилось, что кишиневская премьера состоялась раньше московской. Автор, Григорий Горин, благословил меня на эту постановку, написал на пьесе: «Славе для работы и будущей славы!» Доброе напутствие подействовало: спектакль до сих пор живет в театре имени Чехова, и я играю в нем Тевье.

    - Что ж, надеюсь, сценическая судьба «Женитьбы» окажется не менее счастливой.

    - Я люблю театр «С улицы Роз». В нем сохраняется дух студийности, что в наше время большая редкость. Благодаря этому рядом работают молодые ребята и замечательные актеры старшего поколения.

    Мастер искусств РМ Людмила КОЛОХИНА в новом спектакле предстанет в образе свахи.

    - Людмила Тихоновна, каково играть классику?

    - Мы называем классикой отборное, самое лучшее. Это самый благодатный материал на все времена. Благодаря этой пьесе я узнала что-то новое для себя, например, о старинных обрядах.

    - Что для вас значит эта роль?

    - Играть Гоголя нелегко, и с каждым годом, мне кажется, будет все трудней. При нынешнем оскудении языка зритель скоро перестанет понимать, о чем толкует классик. У Гоголя особый язык: стиль, построение фразы, слова, похожие на сегодняшние, но с другими смысловыми обертонами. Большое наслаждение — сохранить аромат этой речи.

    Я родилась во Владимирской области, и очень хотелось бы передать мелодию владимирского говора, чтобы моя Фекла Ивановна окала, как у меня на родине. До сих пор мне не удавалось наделить свои персонажи подобной изюминкой. Вячеслав Федорович как режиссер представляет в спектакле целый парад характеров, что для актеров очень интересно. И если моя героиня получит такую речевую характеристику, ее образ, надеюсь, заиграет новыми красками.