• RU
  • MD
  • 14.10.2017 06:21





    Январь 2017
    Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
    « Дек   Фев »
     1
    2345678
    9101112131415
    16171819202122
    23242526272829
    3031  

    Loading...





    20.1.2017 | 9:37

    Кишинев и судьбы великих – взгляд Ольги Тиховской

    Ольга Тиховская

    Оригинал публикации – газета «Русское слово», автор Александра Юнко

    - Я живу в дороге, — говорит о себе Ольга Тиховская. Она и в самом деле неутомимый путешественник. Не только в пространстве – от Читы до Аляски, – но и во времени. Под занавес 2016 года исследовательница истории отечественной культуры, автор просветительских программ «Театр незабытой эпохи», «Крестный путь без юбилеев», «Подзащитный театр ХХ века» и др., выпустила книгу «Прощание с Атлантидой». Под одной обложкой собраны сюжеты, часть которых была впервые опубликована на страницах «Русского слова».

    - Что вы чувствуете сейчас, когда работа закончена? Отвечает ли она гамбургскому счету, на который вы так часто ссылаетесь?

    - Впервые в научный и культурный оборот вводятся новые источники по истории молдавского кино, театра, литературы, журналистики. На русском языке в Кишиневе выходит не так уж много подобных изданий. А материала у меня еще на две такие же книги!

    - Какими представляются вам читатели «Прощания с Атлантидой»?

    - Студенты, учителя, краеведы, искусствоведы, историки… Была бы рада, если бы читателями стали те, кому небезразлична история и кому не все равно, что происходит с культурой нашей страны.

    - В выходных данных ваш труд определен как «научно-популярное издание». Но его жанровые границы, мне кажется, гораздо шире. Тут и статьи, эссе, интервью, мемуары, и газетные публикации, официальные и личные письма, и надгробные надписи, и лирический гимн нашему Кишиневу, и даже стихи.

    - Хотелось вложить в книгу как можно больше. Вообще-то я предпочитаю «устный жанр», общение со слушателями…

    - Те, кому посчастливилось побывать на встречах с вами вживую, подтвердят: это очень впечатляет. Не случайно в памяти всплывает имя Ираклия Андроникова. Все объединяется авторским взглядом и авторской же интонацией. А кто из героев у вас самый любимый?

    - Жан-Поль Бельмондо в фильме «Профессионал» и Василий Иванович Чапаев.

    - Это в кино. А в вашей книге, столь густо заселенной неординарными людьми?

    - Нет нелюбимых. Все, кто отобран, кто притянут судьбой. Кинорежиссеры Ольга Улицкая, Александр Гавронский и Эмиль Лотяну, операторы Иван Грязнов и Янечка Толчан, поэтесса Елена Благинина… Но есть и Анечка Заржицкая, которой не было отпущено в полной мере актерских лавров, зато какая судьба! Или ее сестра Мария Заржицкая, которая была вторым режиссером у Андрона Кончаловского на картине «История Аси Клячиной». Или Ника Кримнус, который для нас навсегда остался маленьким человеком, который «идет за солнцем». А Вадим Клавдиевич Дербенев? Если уцелеет только его «Последний месяц осени», это уже будет достаточным доказательством факта существования молдавского кино.

    - Но как жить молодым сейчас, когда Атлантида ушла в область преданий, а на месте прежних нравственных ориентиров зияют дыры?

    - В обыденном понимании герой – тот, кто совершил подвиг. Некий символ, на который нужно равняться. Но героизм состоит не только в том, чтобы бросаться на амбразуру. Трудней выстоять, сохранить человеческую сущность в ссылках и лагерях. Иногда это просто общение, передача своего опыта другим. Герои создают время, не наоборот.

    - Раздел вашей книги «Голосовые связки» состоит из интервью, не увидевших свет много лет назад, но ни на йоту не устаревших и не утративших актуальности. Почему вы публикуете их именно сейчас?

    - Время, наверно, подошло. Пришла пора платить долги. Помню выражение коллеги-журналистки: «Материал должен пустить сок, как квашеная капуста».

    - Не менее важны ваши комментарии. Они дают почувствовать «судьбы сплетенья» и «сопряжение времен». А что служит первым импульсом?

    - Для меня как для исследователя очень важен документ. «Кусок живой жизни», говоря словами К.Станиславского. Размышления над ним. К примеру, идет запись нашей беседы с журналисткой Елизаветой Хмельковской о Викторе Германе, а следом — протокол заседания редколлегии газеты «Советская Молдавия», где ее пропесочивают за публикацию статьи «Реликвия сердца» о Викторе Германе. Протокол этот – готовая пьеса, хоть сейчас на сцену! Документ сохраняет воздух своего времени лучше любого многотомного описания.

    - Неизменным героем ваших публикаций остается Кишинев. Два раздела «Прощания с Атлантидой» — о нем. Цитирую: «Без родного благословенного города совсем по-другому сложились бы и жизнь, и судьба, и эта – первая – книга».

    - Из-за разъездов я бываю дома нечасто, но всегда сюда возвращаюсь. Это особенное место, в чем-то фантастическое. Наша семья жила на улице Димо. Немногие знали, кто такой Димо, и письма родителям иногда адресовали на улицу Дюма!

    Мы, кишиневцы, с детства ударены Пушкиным и декабристами. Я всегда мечтала добраться до Иркутска, Читы, Акатуя. И когда такая возможность представилась, это был подарок, о каком и помыслить не могла. А сколько человеческих встреч подарила та поездка! Незнакомая старушка бросилась ко мне, обняла: «Я вас так ждала!» В июне 41-го ее семья пешком ушла из Флорешт. Так и шли на восток, пока не осели в Иркутске. И она, эта состарившаяся девочка, услышав, что приехала какая-то «Оля из Кишинева», поспешила на встречу: своя!

    - Радостно и грустно… Как это обозначено у вас: «очная ставка с унесенными ветром – не только встреча, но и прощание». А какая Атлантида уходит сейчас?

    - Римская империя когда рухнула, а руины до сих пор восхищают. Нам трудно судить, мы внутри процесса. Утрачена общность — текстов, знаков. Если я говорю про Тимура, меня не понимают и мальчик 16 лет, и мальчик 30 лет. Структура жизни меняется, как меняется структура воды, когда она превращается в лед или пар. И в первую очередь, это, к сожалению, сказывается на системе образования.

    - То же и в нашей профессии. «Мастера пера» старшего поколения и «акулы пера» младшего говорят практически на разных языках.

    - Посмотрите, какой объем в СМИ занимает политика и как мало пишут о культуре. Исчезают целые тематические пласты.

    - Да и личность как объект журналистики практически исчезла.

    - А ведь когда-то человек труда был на всех первых страницах. Я очень благодарна газете «Русское слово» за то, что вы сберегли, сохранили эти осколки.

    - И ваша книга тоже пытается воссоздать утраченное.

    - Мне жаль, что она не вышла несколько лет назад, и ее не увидела моя мама. Это огромная потеря, и для меня было важно выпустить книгу в год, когда ее не стало.

    - Вы посвятили «Прощание с Атлантидой» памяти Таисии Михайловны Тиховской, урожденной Заруцкой (1931-2016). Какой была ваша мама?

    - Девочка из брянской деревни под названием Голяжье, старшая из шестерых детей. Ее отец ушел на фронт, а мать осталась одна с детьми, да еще и немца вселили на постой в хату. Она закончила фельдшерскую школу, и ее вместе с группой молодых медиков направили в послевоенную Молдавию. В 19 лет она стала единственным медработником на четыре села на севере республики – и врачом, и акушеркой, и пропагандистом санитарии. Притом русским языком владел только человек в Единцах, в райздраве, так что вскоре она прекрасно говорила по-молдавски. Потом увлеклась микробиологией, работала в НИИ гигиены и эпидемиологии. Последние пятнадцать лет она прожила только благодаря усилиям врачей, но у нее были свои приоритеты, и она отзывалась на очень многое, помогала людям.

    - Таисия Михайловна каким-то образом повлияла на ваш жизненный выбор?

    - Мама – это для меня все. В пять лет я начала учить английский язык. У нас на Димо собиралась группа детей, и уроки давал приглашенный мамой легендарный человек с необычной судьбой Виктор Семенович Герман. Русский американец, проведший в лагерях и ссылках 18 лет, реабилитированный в 1955-м и живший в Кишиневе с 1959 по 1976 год. Без Германа, без страстного желания понять людей той формации моя профессиональная жизнь приняла бы, возможно, совсем другое направление. Мама не вполне понимала, чем конкретно я занимаюсь, но ее радовало мое участие в научных конференциях, она внимательно читала все публикации, гордилась, когда я привозила ей книги с дарственными надписями авторов…

    ***

    Атлантида, где осталось все, чем мы дорожили, медленно опускается на дно океана, ее очертания исчезают на закатном горизонте. И сквозь толщу воды уже едва просматриваются руины, обломки, осколки… Но пока мы разговариваем с Ольгой Тиховской, за стеной Иннокентий Смоктуновский продолжает читать пушкинского «Онегина» – и этим восстанавливает нарушенную связь времен…