КИШИНЕВ, 23 апр — Новости-Молдовы, Алиса Баукина. О том, что случилось в Чернобыле в 1986 году, вспоминают редко, хотя говорить и писать о самой крупной атомной катастрофе в истории человечества нужно гораздо чаще, чем это делается последние 30 лет.

Из одной лишь Молдавской ССР, согласно данным «Чернобыльского союза Молдовы», на ликвидацию последствий аварии на АЭС было призвано тогда около 3500 человек. Более 700 из них уже нет в живых…

Сергею Сулину было 28 лет, когда его отправили на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС. Он был назначен командиром взвода роты радиационной химической разведки. В «мертвой зоне» (так чернобыльцы называют зону отчуждения) Сулин провёл месяц, навсегда изменивший его жизнь.

Теперь — слово нашему собеседнику.

Как призывали

По образованию я архитектор. Работал в проектном институте. За полгода до отправки в Чернобыль прошел курсы дозиметриста. Попал на станцию в мае 1987 года. В мои обязанности входила дезактивация станции и радиационная разведка местности. Ездил по зоне, в разных точках брал анализы почвы, воздуха и воды. Полученная информация уходила в Москву.

За один месяц пребывания в Чернобыле я получил дозу облучения в 10 бэр. Так записано в военном билете. Вместе со мной в зоне работали тысячи людей, сложно было вести учёт, кто какую дозу облучения получил. Туда ехали молодые и здоровые, а домой возвращались больные.

О распорядке дня

Офицеры спали в бараках, а солдаты в палатках. Утром было общее построение, затем завтрак. В столовой хорошо кормили. Каждый выполнял свое задание: кто ехал на работу в мертвую зону, кто заступал на дежурство по части, а кто отправлялся с командой на ЧАЭС. Помню, возле станции стоял поломанный японский робот. Чего только не выдерживает человеческий организм! Техника отказывала, а люди шли ценой своей жизни. Помню, к нам с концертом приезжали известные артисты. Говорят, что была и наша знаменитая оперная певица Мария Биешу.

Строевой подготовкой мы не занимались. Нас оберегали от лишнего облучения. В мертвой зоне стояли пустые деревни и села. Почти все жители уехали. Дезактивация населенных пунктов не помогла – радиация всюду была высокая. Я со своим подразделением 10 дней ездили на станцию. Мы мыли помещения стиральным порошком „Лотос“, и вроде бы к концу рабочего дня радиация снижалась. Но на следующий день дозиметр снова зашкаливал.

Нам выдавали круглые марлевые повязки, которые мы прозвали „лепесток“. Все дороги и кусты были увешаны „лепестками“. Мало кто понимал, особенно рядовой состав, что представляет собой радиация. Её не было видно: ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Никто не понимал, с какой разрушающей силой имеет дело.

Экскурсия на крышу реактора

Знакомые ребята предложили мне сходить на экскурсию на чердак станции – посмотреть, как там работают дезактиваторы. Поднялись по наружному лифту в чердачное помещение.

Там было много народа. На телевизионных экранах можно было видеть, как на крыше возле самой трубы работают люди. Они сбрасывали лопатами радиоактивные обломки на землю. На это отводилось всего несколько секунд. Несмотря на защитный костюм, человек получал там дозу облучения в 1 бэр. На замену одним тут же приходили другие и так до обеда. После такой работы дезактиватору отводились сутки отдыха в расположении части.

О здоровье   

Несмотря на сильные приступы сухого кашля и темные круги вокруг глаз, чувствовал себя удовлетворительно. Вместе с сослуживцами каждый вечер подсчитывал в блокноте какую дозу облучения получил за сутки. В разных местах были разные нормы. Они назначались «сверху». На самом деле кто и сколько получил бэр, было неизвестно.

Облучение, полученное на станции и в мертвой зоне, имело для нас всех серьёзные последствия. Я инвалид второй группы и на 70 процентов неработоспособен. Испытываю сильные боли в спине. Каждый год все „чернобыльцы“ проходят медицинский осмотр. Мы имеем право на поездку в санаторий и некоторые бесплатные лекарства.

Много больных детей родилось в Молдове в год аварии. Моя жена тогда беременной ходила. Рассказывала, что когда отдыхала в парке, рядом с ней пчёлы на землю падали замертво. У моей старшей дочери нет одной почки. У младшей тоже проблемы со здоровьем — повышенное давление. Два-три раза в неделю из-за сильных головных болей она не ходит в школу.

О Сергее Сулине

Родился в 1959 году в Кишиневе. Ликвидатор последствий аварии на Чернобыльской АЭС. По образованию архитектор. Преподаёт рисование в школе искусств имени Алексея Стырчи. Является членом Союза художников Молдовы и Союза российских писателей, возглавляет Товарищество русских художников РМ «М-АРТ». За последние 12 лет организовал около 200 выставок.

В настоящее время Сергей Сулин ищет спонсоров для издания художественно-публицистического альбома „Чернобыльский репортаж“.

Из-за пустых обещаний молдавских властей в Молдове до сих пор нет ни музея, ни памятника жертвам Чернобыля.