КИШИНЕВ, 10 июл — Новости-Молдова. Ровно 77 лет назад, 10 июля 1941 года в Бельцах немецкие айнзацгруппы и румынские жандармы начали массовый расстрел евреев, ромов и коммунистов. До конца 1941 года было уничтожено 90 тыс. мирных жителей, сообщает actualitati.md.

О трагедии представителей еврейского народа, проживавших в этом городе, можно судить по воспоминаниям бывшего бельчанина Юрия Рашкована:

«В последние дни снова имели место серьёзные эксцессы румынских солдат против евреев… Вечером 10-го июля румынские военные власти согнали вместе около четырёхсот евреев различного возраста обоего пола, чтобы расстрелять их… У румын нет никакой системы обращения с евреями. Румыны оставляли тела на месте расстрела и даже не закапывали их. 3а нарушение приказа полиции безопасности и за нападения на немецких военнослужащих в ходе карательной операции были уничтожены члены «Юденрата», а также другие евреи, всего 45 человек. Рапорт подписан штурмбанфюрером 3еетценом.

29-го июля из Бельц было послано в Берлин новое донесение, в котором обращалось внимание на то, что румыны продолжают массовые убийства евреев: «Румынская полиция в Бельцах и окрестностях действует беспощадно против еврейского населения. Количество уничтоженных не может быть даже точно подсчитано…»

Документы, хранящиеся в архиве музея «Яд ва-Шем» говорят о том, кто руководил осуществлением планов «окончательного решения еврейского вопроса» в Бессарабии. Руководители айнзацгруппы «Д» Отто Олендорф и зондеркоманды 10A Зеетцен возлагают вину на румынские власти даже за бельцкие пожары в июле 1941 года.

Совсем другое утверждают представители румынского режима тех лет. На процессе военных преступников в 1946 году в Бухаресте Ион Антонеску в своих показаниях говорил, что евреи из региона Бельц были интернированы немцами в лагерь недалеко от города, в лесу. Бельцы были полностью сожжены. Пожары спровоцированы евреями: румыны были сильно настроены против них в связи с ролью, которую евреи сыграли во время советской оккупации. По немецкому плану шла подготовка к румынскому варианту «Святого Варфоломея». «В связи с этим, – продолжал Антонеску, – я решил выслать евреев из зоны движения к фронту резервов и колонн германских войск – в Северную Транснистрию». Из слов Антонеску следует, что поголовная депортация евреев Бельц и вообще всей Бессарабии в лагеря уничтожения и гетто Транснистрии была актом их спасения, а роль спасителя принадлежала ему, Иону Антонеску. Но вот что говорил тот же Антонеску 17 июля 1941 года, выступая на совещании руководителей местной администрации, которое проводилось в Бельцах: «…ни одного еврея не оставить в сёлах и городах, всех интернировать в лагеря…».

После описанных погромов, расстрелов, массовых сожжений бельцких евреев те, кто уцелел, были интернированы в лагерь села Рэуцэл, расположенный в нескольких километрах от Бельц.

По состоянию на 31 августа там находились 706 мужчин, 1469 женщин и 1160 детей. Всего 3235 евреев. Режим в лагере был жестоким и бесчеловечным. 28 сентября 1941 года оставшиеся в живых бельчане были угнаны из Рэуцэл в Маркулешты, а затем депортированы в Транснистрию. О том значении, которое придавало правительство Румынии полному уничтожению евреев Бельц, говорит и такой факт: на все заседания совета министров Румынии, где обсуждалось положение в Бессарабии, приглашался примар Бельц того времени, Т. Арделяну.

Если даже ориентироваться на статистику Антонеску, то можно себе представить масштабы Катастрофы бессарабского еврейства в Транснистрии. Из почти 80000 депортированных евреев Бессарабии, через Днестр были перевезены 56000 человек. Независимые источники указывают на то, что уже к началу мая 1942 года в живых осталось только около 12000-и тысяч человек.

Нашей семье (отцу Давиду, маме Чарне и мне) судьба уготовила испытать все ужасы лагерей и гетто. В конце июня 1941 года мы бежали из Бельц. После месяца скитаний под непрерывными бомбёжками оказались в городе Кодыма Одесской области. В конце июля туда ворвались части 11-ой германской армии. Командир 30-го армейского корпуса генерал Зальмут в начале августа отдал приказ уничтожить всех евреев Кодымы. Акцию осуществили подразделения службы безопасности зондеркоманды СС 10А, а также 300 солдат и офицеров вермахта. Нам чудом удалось уцелеть.

Бежав из Кодымы, мы попали в Ольгополь, а затем в Чечельник – место концентрации, массовой гибели евреев Бессарабии и Буковины. В конце августа – начале сентября 1941 года нас перегнали в гетто города Крыжополя, а 2-го декабря того же года в составе большой колонны узников мы были отправлены в концлагерь села Цыбулёвка. Этот лагерь входил в Ободовскую зону массового уничтожения eвpeeв.

Зима 1941-1942 годов была суровой. В коровник, рассчитанный на несколько десятков голов скота, фашисты загнали около двух тысяч человек. Колючая проволока, охрана из жандармов и полицейских, никакой еды, повальный сыпной тиф… Это был настоящий ад! Отец организовал побег из лагеря, и нас спрятала семья украинского крестьянина Тудосия Литовчука. Хозяин, его жена, трое детей относились к нам с исключительной добротой и душевностью. Мы находились в погребе под скотным сараем.

В ночь на 18-е декабря хозяева взяли маму и меня к себе в хату. Шла подготовка к празднику Святого Николая. Они решили нас обогреть, угостить. Неожиданно началась облава. Когда жандармы и полицаи принялись стучать в дверь, Ольга Литовчук спрятала меня на русской печи рядом со своими детьми. Мама же стала у широкой двери, которая её прикрывала. Ворвавшись в дом, фашисты начали бить Ольгу Литовчук, требовали указать, где она спрятала евреев. Но женщина нас не выдала.

После этого мы бежали в местечко Жабокрич Крыжопольского района Винницкой области. Как стало известно позднее, в этом гетто были расстреляны более 500 человек. С 19 декабря 1941 года по 15 марта 1944-го мы находились в гетто Жабокрич. 28 января 1942 года от тифа скончался отец. Мы с мамой также переболели сыпняком, но выжили.

Мама умела шить, научила меня ремеслу. Это нас и спасло. Одним из чудес, позволившим евреям выжить в лагерях и гетто Транснистрии, было разрешение работать. Сохранялись гетто, колючая проволока, продолжались расстрелы, поrpoмы, издевательства. Но и в этих условиях, под ежедневным страхом смерти, евреи шили и ремонтировали одежду, обувь, головные уборы, изготовляли бочки, мыло…

А какие мастера работали в Жабокриче! В тех невероятных условиях, при полном отсутствии сырья, мастеровые люди умудрялись производить превосходные товары. По сей день помню прекрасного скорняка Шмулевича, делавшего отличные дублёнки; резника, отца двух красавиц дочерей, Геллера, который стал мыловаром; мельника Шварца, человека феноменальной силы. Еврейские головы и «золотые руки» умельцев делали всё возможное и невозможное для спасения своих семей от смерти.

Но самым главным, на мой взгляд, была забота о духовном воспитании детей, молодёжи. Раввин из Липкан (к сожалению, я не знаю его фамилии) стал обучать нас, мальчиков, достигших 13-ти лет, молитвам, чтобы мы могли говорить «кадиш» в память о погибших родителях. Самые тёплые воспоминания сохранились у меня о семье Янкеля Готта из города Рэдэуц, что в южной Буковине. Две его дочери стали готовить нас, малышей, к школе. Особенно им удавалось преподавание французского и немецкого языков, которыми они владели в совершенстве. 3нания, полученные мною по французскому языку на уроках двух подвижниц, послужили в дальнейшем основой для изучения этого языка в средней школе, университете и сдачи экзамена кандидатский минимум.

Великая заслуга этих и многих других подвижников заключалась в том, что они предотвратили деморализацию узников гетто в самый трудный период жизни, пробуждали веру в то, что поражение нацистов неминуемо. Это было, на мой взгляд, самым великим делом. Мне приходилось видеть, как люди, потерявшие вкус к жизни в тех экстремальных условиях, погибали…

С сентября 1943 по март 1944 года меня трижды брали на работу к немцам. В таких случаях надежда на возвращение в гетто была минимальной. Первый раз в декабре 1943 года нас вернули в Жабокрич по настоянию румынских властей. Второй раз меня взяли на строительство укреплений в самом Жабокриче в январе-феврале 1944 года. Через местечко проходила стратегическая дорога из Умани на Ямполь – Сороки – Бельцы – Яссы. Работали мы в подразделении инженерных войск вермахта. В один из дней февраля 1944 года немцы среди бела дня без предварительной подготовки вдруг сели в машины и, оставив часть техники, покинули Жабокрич. Мы с изумлением наблюдали за их поспешным отъездом. К вечеру жандармы привели нас обратно в гетто. 13 марта в третий раз меня взяли на работу. Пришлось вытаскивать из грязи три немецких грузовика. Пока мы, евреи, занимались этим делом, на горе соседнего села появились несколько телег с немцами. Они что-то сказали офицеру, и вся группа немцев, бросив грузовики, поспешно удалилась. То были последние гитлеровцы, которых мне пришлось видеть. 15 марта 1944 года Жабокрич был освобождён частями Красной Армии…».