Николай Костыркин, Sputnik Молдова

После публикации материала об истории Республиканской больницы имени Томы Чорбы, которую совсем недавно Минздрав хотел фактически ликвидировать, в редакцию Sputnik Молдова стало приходить много писем и обращений.

Путь к призванию

Авторы некоторых из них уверены, что Минздрав, хоть и снял со своего сайта текст проекта решения правительства о ликвидации больницы, но тем не менее не отказался от этого намерения. Другие просили побольше рассказать о жизни самого Томы Чорбы.

Чорба родился в Кишиневе в 1864 году в многодетной семье мелкого чиновника городской управы. Он был старшим среди своих братьев и сестер.

Денег у семьи на то, чтобы дать своему первенцу образование, не было. Но при участии бездетного, но богатого родственника Тому определили в Кишиневскую мужскую гимназию.

Но после третьего класса будущего врача-инфекциониста могли исключить за неуплату. Помог купец и меценат Анастасий Чуфля, правда, не сам, а заочно: он завещал каждый год от своих доходов распределять 4000 рублей в виде помощи бедным, но прилежным ученикам.

Затем Чорба поступил на медицинский факультет Киевского университета, получив по окончании его диплом первой степени.

Гром грянул

Тома, теперь уже Фома Феодосьевич, возвращается в Кишинев, работает сверхштатным ординатором психиатрического отделения в Костюженской больнице – самого сложного в тогдашней медицине.

Когда край захлестнула эпидемия холеры, Чорба был городским санитарным врачом. На его плечи легло основное бремя борьбы с заразой. Чорба в 1893 году купил в Варшаве две дезинфекционные камеры, оцепил город карантинными и наблюдательными постами, добился в городской думе принятия ряда положений по борьбе с эпидемиями инфекционных болезней.

Одно из главных достижений Чорбы – разработка и внедрение в практику средства от оспы, чего прежде не применялось.

Когда же открылась инфекционная больница, ее идейный вдохновитель и главный врач прожил в одном из этих зданий следующие 40 лет своей жизни, до 1935 года, почти до самой своей смерти.

В 1905 году началась русско-японская война, бессарабское отделение Красного Креста попросило Фому Феодосьевича возглавить военный госпиталь края, который отправился на Дальний Восток на полтора года. В его составе были три доктора и 12 сестер милосердия.

Но в то время инфекционную больницу в Кишиневе нужно было продолжать расширять, а денег на это не было. Но вот здесь, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В 1905 году в крае вспыхнула чума и продолжалась три года. И городским властям пришлось субсидировать больницу, чтобы в нее смогли принять как можно больше человек из числа зараженных.

И снова – Чуфля

Был построен новый павильон на восемь коек, специальный барак на 10 коек для холерных больных, паровая дезинфекционная камера и квартира для врача. Со временем инфекционный стационар расширился с 25 до 200 коек.

Но во время начала эпидемии питанием и лекарствами «инфекционку» все еще обеспечивала земская больница. Однако через некоторое время детище Томы Чорбы получило собственную кухню и аптеку.

«Увы, но никто из числа медработников не был застрахован от заражения болезнями, которые они же, врачи и медсестры, лечили. В 1901 году одна из сестер милосердия умерла от оспы, в 1904 – еще одна, от сыпного тифа. В 1907-м погибла от тифа фельдшер Чуфлинского отделения – помещения, где располагались койки, содержавшиеся на средства уже упомянутого здесь купца Чуфли», — рассказал краевед Владимир Тарнакин.

Отказал Петербургу ради Кишинева

По его словам, только после этой третьей смерти медицинский персонал стал получать прибавки к жалованию за каждые пять лет работы.

Получал ли Тома Чорба прибавки к жалованию за проведение осмотра и документации трупов людей, убитых во время Кишиневского погрома 1903 года, а также за лечение раненых в результате трагедии, — доподлинно неизвестно. Да и не любили и не любят врачи говорить о том, как и за что их поощряют, когда речь идет о спасении человека.

Ему, Фоме Феодосьевичу, предлагали переехать в Петербург, наверное, в лучшие условия, чем в провинции. Но он отказался, видимо, посчитав, что в родном Кишиневе у него еще много работы…

Все сам, все на себе

А вот уже воспоминания о более позднем периоде, но так же связанные с больницей Чорбы и с ним самим. Рассказывает жительница Кишинева библиограф Сара Шпитальник-Молчанская:

«…В годы Первой мировой войны в Кишиневе было холодно и голодно. Сыпной тиф не щадил никого, особенно стариков и детей. Маму увезли на извозчике в инфекционную больницу к доктору Чорбе. Пребывание в больнице стало одним из лучших воспоминаний её нелегкого детства. После длинных очередей за хлебом, промозглого холода она оказалась в тепле, была окружена добрыми медсёстрами. Сестра‑хозяйка брала её за руку и водила в кладовую, предлагая на выбор всякие яства – печенье, варенье, компоты. В эвакуации затерялась фотография тех лет – наголо остриженная девочка с большими выразительными глазами в нелепом ситцевом платье.»

… И еще давайте вспомним, что Чорба прививал на себе все заразные болезни, которые свирепствовали в Кишиневе. Благодаря его инициативам в Бессарабии было введено обязательное прививание населения от оспы и серотерапия против дифтерии. Сегодня все эти и более совершенные меры кажутся обыденными, да и болезней этих в массовом проявлении давно уже нет в Молдове. Не благодаря ли человеку, о котором мы сегодня говорим, и больнице, которая стала теперь бельмом в чьем-то алчном глазу?

А на фоне ополчившихся на больницу имени Томы Чорбы чиновников и лиц, охочих до распилов государственного имущества, неухоженность могилы великого врача и гражданина кажется невинной шалостью, простым недосмотром. Лишь указатель на панно у входа на Армянское кладбище служит хоть каким-то ориентиром для тех, кто захочет поклониться праху известного бессарабского доктора, спасшего за свою одну тысячи других жизней.