Оригинал публикации – газета «Русское слово», автор Ирина Агапкина. На сайте ИА Новости-Молдова публикуется в сокращении

В прошлом номере мы сообщили о прошедшей в Кишинёве региональной конференции по поддержке и сохранению русского языка. Теперь расскажем подробнее.

«Ой, а у нас-то что брать российской профессуре, для которой русский язык – не только дело жизни и область научных изысканий, но и естественная среда обитания! А островок русской культуры в республике тает на глазах. Задача русских словесников – хоть как-то сохранить наш язык, а не то чтобы удивить россиян своими достижениями!» – может сказать какой-нибудь скучный скептик. И будет не прав! Потому что практически все приезжающие к нам специалисты, которым довелось тесно общаться с молдавскими русистами, уверенно заявляют: «ВАШИ ничем не уступают НАШИМ. А есть и такие, что могут дать фору своим российским коллегам!»

Кроме того, общаясь с молдавскими педагогами, их коллеги из России получают богатый материал для исследования нынешней ситуации с русским языком в ближнем зарубежье.

На пленарном заседании с интересными докладами о состоянии «великого и могучего» в Молдове выступили председатель МОПРЯЛ Т. Млечко и ее коллега доктор педагогики Н. Горбачева. В своем выступлении Татьяна Петровна, с позиций исследователя, говорила о том, почему мы, живущие за пределами России, стали «другими русскими», особенно молодежь, формировавшаяся в последнюю четверть века «под влиянием инокультурной, иногосударственной реальности… в условиях дистанцированности от современного русского социокультурного и языкового пространства». А Нина Анатольевна далее развила эту мысль и «проиллюстрировала» ее конкретными примерами:

«Проблема специфики русской речи в странах ближнего зарубежья является достаточно актуальной. Это сложная и многоплановая проблема, выходящая за рамки собственно лингвистики, тесным образом связанная с общественно-политическими, социальными, культурными и другими экстралингвистическими факторами, которые в разной степени влияют на своеобразие «местного» русского языка, обусловливают открытость его для инонационального лингвокультурного воздействия.

Языковая политика в большинстве этих стран, в частности в Молдове, была направлена на усиление лингвокультурной доминанты титульной нации в сферах образования, науки, культуры и других, что определенным образом повлияло на уровень русской речевой культуры, особенно в среде учащейся молодежи, и привело к его снижению. В последнее время это влияние становится все более заметным и серьезным, что вызывает тревогу и озабоченность в обществе. Проблемы русской речевой практики в РМ неоднократно оказывались в центре внимания конференций, форумов, круглых столов, о них писали русскоязычные СМИ».

Далее докладчик говорит о том, как надо противостоять, в частности, «неоправданному и недопустимому искажению норм русского литературного языка и требований культуры речи». Недопустимо, на ее взгляд, «употребление латинской графики в названиях учебных заведениях с использованием имен собственных при записи на русском языке (теоретический лицей «A.S. Pușkin»); употребление кавычек в названиях учебных заведений с использованием имен собственных (теоретический лицей имени «Штефана чел Маре»); беспереводное использование терминологии при наличии русских вариантов («План-кадру»), неоправданное использование прописных букв в названиях министерств, ведомств, учебных заведений («Министерство Образования, Науки и Культуры») и т.д.».

Не обошла вниманием Н. Горбачева и «использование молдавских антропонимов и топонимов, параллельная номинация которых официально упразднена в Республике Молдова; использование лексики, отражающей культурно-бытовые реалии, родственные отношения и т. д.», что противоречит нормам русского литературного языка и «вызывает трудности фонетико-грамматического характера» (типа Григорэука вместо Григорьевка, искажение имени собственного в разных «бумагах» или на электронных носителях – «Вера Петру Иванов» вместо «Вера Петровна Иванова» – и т. д.

Такое противостояние, по мнению Н. Горбачевой, «особенно важно для Молдовы, где существует русскокультурная речевая среда, где русский используется в том или ином объеме и сохранен в системе образования». Она считает, что ученым-лингвистам следовало бы представить научный комментарий «тех явлений, которые произошли в русском языке за время его бытования в Республике Молдова», и на этой основе разработать методические рекомендации для учителей русского языка и литературы. Также необходимо изучать лучшие практики учителей русского и румынского языков по предотвращению ошибок, возникающих под влиянием румынского языка в русской речи учащихся.

«Проектирование» по-взрослому

Ну а полпредами нашего лицейского педагогического корпуса стали две учительницы, которых в Молдове представлять не надо: преподаватели высшей дидактической категории, неоднократные победители и призеры разных республиканских и международных конкурсов учителей, авторы учебников и методических пособий Ольга Брижатюк и Оксана Думитраш. Обе участвовали в работе секции «Продуктивные методы обучения русскому языку и литературе в русских средних школах за рубежом».

О.Брижатюк представила доклад на тему «Проектно-исследовательская деятельность учащихся как способ развития коммуникативной компетенции», а О. Думитраш – «Различные способы развития у молдавских старшеклассников интеллекта лингвистического типа». Обе касались очень актуального сейчас направления в обучении, преимущественно в лицейском звене, – проектных исследований.

Как зажечь урок

Я бы с удовольствием дала просто-таки стенограмму мастер-класса С. Букинича со всеми его неожиданными поворотами, «интерактивностью» и провокациями! Попробуем пересказать «близко к тексту».

Он действительно зажег аудиторию, которая чувствовала то радость маленьких открытий, сделанных здесь и сейчас. То неловкость от своей замедленной реакции, от недостатка знаний по истории и мифологии, то настоящий гнев! Сидели раскрасневшиеся, перебивали друг друга, спорили с «провокатором» – поглядели бы ученики, какими могут быть их обычно уравновешенные учителя!

Букинич выстреливал неожиданными вопросами, чтобы присутствующие сами вышли на ту или иную мысль. Иногда получалось, иногда – нет. «Кто изображен на картине Давида? Кто и почему ему протягивает чашу? Что в ней? Почему – яд? Что предшествовало этому? Почему Сократ не скрылся – остался? Что он говорил по этому поводу?» «А что и кто изображен на картине Франсуа де Труа? О чем может рассказать эта картина? Вспомните Гомера… Между Дидоной и Энеем возникло чувство…»

На большинство вопросов Букинич сам и отвечал. Ну что поделаешь – многого мы не знаем, не помним, во многом сомневаемся… Но я уверена, что, будь у меня такой напористый учитель, мой общекультурный тезаурус был бы гораздо шире. Хотя и так многим своим знаниям в области литературы, особенно зарубежной ХХ века, я обязана именно своей учительнице – незабвенной Асе Николаевне Рожанской, царствие ей небесное.

Дальше перешли к Николаю II и Льву Толстому, изображенным на карикатуре: что общего? в чем различие? Один – император, самодержец российский, другой – «император слова», людских душ… Почему его предали анафеме?

Затем – другие сюжеты, фотокадры: расстрел священника в годы Гражданской войны, расстрел террориста… Нравственно ли расстреливать террориста, когда он безоружен? А может ли быть нравственна война? Есть ли в ней вообще смысл?