Шестого октября не стало Ариадны Георгиевны Рудягиной, режиссера молдавского телевидения высшей категории, заслуженного деятеля искусств Республики Молдова.

Автор этого очерка – дочь Ариадны Георгиевны, звукорежиссер национального телевидения, поэт, член Союзов писателей России и Молдовы, председатель Ассоциации русских писателей Республики Молдова Олеся Рудягина.

… И вот стояли мы и беспомощно навзрыд рыдали. А операторы наши отчаянно курили в сторонке и, напрягшись спинами, демонстративно не глядели в эту сторону. А весёлые ребята самого бесшабашного вида, прибывшие на Территорию по распоряжению нового руководства, с гиканьем-прибаутками валили и сладострастно расчленяли пирамидальные тополя. Деревья, посаженные в 60-годы руками творческих работников юного телевидения – редакторов, режиссёров, звукорежиссёров, телеоператоров и осветителей…

Бывшая сиятельный диктор молдавского ТВ, красавица ушедших лет Тамара – неожиданно, и, наверное, совсем не в тему, вскрикнула: «Фашисты, что же вы делаете?!».   Оскорблённый до глубин «зелентрестовской» души бригадир лихих дровосеков, схватив накладную, подскочил к нам и, тыча в бумажку заскорузлым перстом, неожиданно спокойно озвучил установку: «Они своё отжили! Мы имеем право зачищать деревья, которым 40 лет!».

По всей Территории летели свеженькие влажные щепки…

Деревья умирают стоя. Что там тополя! На гребне национального самосознания в республике «покатились» головы многих рядовых и высококлассных специалистов.

Молдавское телевидение не исключение.

***

Режиссёр высшей категории, Заслуженный деятель искусств МССР, звезда первой величины молдавского телевидения, его гордость и легенда Ариадна Георгиевна Рудягина (Плотникова) была в срочном порядке отлучена от режиссёрского пульта, за которым творила более 25 лет. Забрезжили другие, противоположные социалистическим, идеалы и горизонты, средства выразительности уступили место выражениям свободомыслия и «прогрессивных» рыночных взглядов, всё русское оказалось «нон грата».

В 1991 году в отчаянье, теряя почву под ногами, предчувствуя надвигающуюся катастрофу развала, невостребованности и нищеты, бросилась однажды Ариадна Георгиевна к Высокому Вельможе, картинно шествующему со своей холёной свитой по Территории на какую-то эпохальную передачу.

- Товарищ …, я — Ариадна Рудягина, режиссёр с 25-летним стажем. Меня оставляют без работы — выгоняют с телевидения. Помогите!

- А Вы что же, никогда не думали о том, что придётся уйти на пенсию? — иронично глядя на просительницу сквозь тончайшие стёкла драгоценных очков, поинтересовался Вельможа.

- Нет, — потрясённо прошелестела она. — Я думала, мои опыт, труд и вдохновение будут всегда нужны моей стране.

Высокий Вельможа, который, как говорят, в бытность СССР вывозил ценности вагонами из Средней Азии, где был всемогущим начальником, и давно вдохновенно обеспечил себе и своим праправнукам безбедную старость, хохотнул:

- А я вот о пенсии уже подумываю!..

Тогда, на пределе своих сил, попирая страх и нестерпимую боль, Ариадна Рудягина поставила волшебный спектакль, вложив в него всю нежность, всю безысходность, всю муку этой жизни, всё очарование неповторимого нашего визита на Планету Земля – «Маленький принц» Антуана де Сент Экзюпери…

В от рождения печальной душе её по сей день живёт Великая Отечественная война, эта тема свята. Зоя Космодемьянская, молодогвардейцы, Александр Матросов – родные, с момента первой газетной публикации о них, люди. Она не была членом партии, поэтому никогда не отрекалась от своих убеждений. Если существует вера в коммунизм, как наисправедливейший образ человеческого бытия, органично переплетающийся с христианством, – она здесь, в её сердце.

Детство Ариадны, опалённое сибирским холодом эвакуации, навсегда осталось в ней – страхом голода, навечно застуженными больными суставами, щемящей Музыкой Разлуки. Ах, как танцевали на выпускном своём вечере перед отправкой утром на фронт, под Сталинград, молоденькие курсанты артиллерийского училища, где преподавали родители маленькой Ады! («в душу впечатались эти чистые, одухотворённые лица!»)

Отец и мать – бессребреники, люди неординарные, внесшие свой вклад в становление культуры Молдавии, сумели передать ей по наследству неподкупную честность, истовое трудолюбие, страсть к творчеству, осознание призвания как служения своей стране. Голодными и холодными были годы их молодости. Но как умели дружить и радоваться эти люди! Как умудрялись, недоедая, подкармливать и давать кров тем, кто был совсем обездолен, какие устраивали праздники, капустники и карнавалы, какие чудесные гости после войны собирались за огромным, раздвигающимся, чтобы всех вместить, столом! Будущие великие балетмейстеры Ю. Григорович и Р. Захаров именно здесь, за этим столом собирали первый молдавский выпуск хореографического училища им. А.Я. Вагановой, среди которых был и неподражаемый Пётр Леонарди. В жарких спорах и обсуждениях смелых творческих проектов Игорь Моисеев задумал осуществление знаменитой постановки Танцев Мира.

Спортсмены-водники старшего поколения до сих пор с благодарностью и безмерным уважением вспоминают отца Ариадны – Георгия Михайловича Плотникова, уроженца Одессы, неоднократного рекордсмена и тренера по плаванью, судью высшей категории. В 40-м году он, будучи направлен с семьёй в Кишинёв на должность председателя Комитета по делам физической культуры и спорта, основал и возглавил первую в республике детскую спортивную школу. Однажды, вскоре после войны (на которую не был призван по причине катастрофически снижающегося в следствие травмы зрения), неожиданно уехав в Москву, Георгий Михайлович заказал проект первого в Кишинёве плавательного бассейна с подогреваемой водой, расплатившись продовольственными карточками своей семьи а, вернувшись, настоял на его строительстве: «Дети республики должны расти здоровыми!».

Став его тренером и директором, воспитывал и вывозил первых молдавских спортсменов на союзные спартакиады. (Этот бассейн до сих пор работает в центре города, теперь, правда, оздоравливая не послевоенных прозрачных ребятишек, а респектабельных людей с солидным содержимым кошелька).

Мама, Валентина Васильевна, — огневая, неудержимая, отчаянно смелая дочь убитого большевика, была хореографом, исходила родную Молдавию вдоль и поперёк, изучая искусство молдавского танца, которому беззаветно служила всю жизнь: руководила первыми самодеятельными коллективами народных танцев, стала автором изданных танцев «Коаса», «Коардэ де вие» , «Вице де вие» и других.

Бывшая воспитанница детского дома, участница Всемирного Фестиваля молодёжи и студентов в Москве (57-й год) она живо откликалась на боль, протягивала руку помощи, давая приют у себя в семье особенно бедствующим воспитанникам.

Адочка Плотникова родилась в 1935-м году, в Тирасполе, росла разносторонне одарённой, долго искала свой единственный путь реализации. Рукодельница, певунья, мечтательница и подающая серьёзные надежды художница, обожала младшую сестричку Светочку, для которой всю жизнь оставалась непререкаемым авторитетом и «лучиком солнца». В 7-м классе вела на радио «Пионерскую зорьку», увлекалась самодеятельным театром. В 1952 году поступила в МИСИ (Москва) на конструкторский факультет, в следующем, понимая, что семье без неё приходится туго (отец к тому времени лишился работы, высказав что-то нелицеприятное начальству, ждали ареста) перевелась в Кишинёвский Госуниверситет (физико-математический факультет), коему обязана, как утверждает, логическим мышлением и умением добиваться чётко поставленных целей.

Сыграв в студенческом театре на олимпиаде Луизу в пьесе Шиллера «Коварство и любовь», была принята в Русский драматический театр им. А. П. Чехова (1956 год). Требовательная к окружающим, она всегда особенно пристрастно относилась и к собственному самосовершенствованию. Культ знаний был едва ли не стержнем пытливой впечатлительной ищущей души Ариадны, главной ценностью которой были книги.

Окончив университет, в 1961-м Ариадна поступила в ГИТИС им. Луначарского на актёрский факультет «без отрыва от производства».

30-го апреля 1958 года вместе с Констанцией Тырцэу, необыкновенно красивая и нежная Ариадна Плотникова открывала на русском языке первую прямую передачу «новорожденного» Молдавского телевидения. (Обидно, что в буклетах, посвящённых юбилеям молдавского ТВ, по ошибке «прописалась» другая Ариадна, тоже актриса театра им. А.П. Чехова, в тот знаменательный день игравшая выездной спектакль за пределами Кишинёва).

Когда в 63-м родилась я, и гастролировать вместе с театром она больше не могла,   работала учителем физики в средней школе. В ГИТИСе перешла на театроведческий факультет, который с отличием окончила. На работу «в Телевидение», как говорят старые мастера, Ариадна Рудягина окончательно перешла в 1967 году. И полетели годы, отмеченные упоением единственно не предающей реальности – воплощением Вымысла.

Скольким дала она дорогу в жизнь, с какими блестящими поэтами и писателями   работала! Влюблённая в родной солнечный край, в его ласковый язык, свято почитая Родину, искренне веруя в человеческий разум и сердце, воплощала на молдавском экране лучшие произведения великой русской и мировой литературы. Александр Сергеевич Пушкин и Михаил Лермонтов, Лев Толстой, Антон Чехов и Ион Друцэ, Анна Ахматова и Григорий Виеру, Константин Паустовский и Сент Экзюпери, Марина Цветаева, Николай Савостин, Леонид Леонов, Вероника Тушнова и Павел Боцу, Борис Горбатов, Василе Александрии, Андрей Бурак, Нил Саймон, Евгений Евтушенко, Владимир Маяковский, Альдо Николаи и Дюрренматт – около ста спектаклей и литературных постановок осуществила Рудягина на русском и молдавском языках!

Все участники экранного воплощения – от исполнителя главной роли до костюмера и мастера студии были увлечены и подхвачены стремительным ритмом её мысли, идеи, её горения. На сценической площадке устанавливалась особая атмосфера коллективного сотворчества и взаимоподдержки: творческая группа благоговела перед требовательной, всегда чётко ставящей задачу, умеющей заразить своей увлечённостью материалом, предельно эмоциональной «Рудягиной». Это имя на студии было, поистине, как теперь говорят, «брэндом».

Вспоминая о её работе на телевидении, и сегодня очевидцы невольно срываются на высокий слог. Это и правда завораживало. Я прежде всё удивлялась, как Она – взрывная, непредсказуемая, бескомпромиссная – очень непростая в общении в быту, ладит с массой людей, задействованных в телепостановках, неизменно добиваясь живого эмоционального отклика зрителей?! Удивлялась, пока не попала на съёмочную площадку, пока не увидела её, — сосредоточенную, преображённую за режиссёрским пультом. На репетициях от неё, казалось, сияние исходило и особая энергия – передающаяся всем участникам. Стены раздвигались! Это была уже не просто «Студия №2», но лаборатория, мастерская, святилище.

Здесь, словно в некой заповедной зоне, все поступки людей были освящены верой в силу Искусства, величие человеческого духа, в незыблемость Добра. Овладевало ощущение какого-то невероятно значимого для всех действа, будто бы после выхода на магические голубые экраны Именно Этого Спектакля, человечество всенепременно изменится,- дочувствовав, додумав самые важные чувства и мысли! Уверена, что невольно режиссёр Рудягина стремилась к этому, без остатка, — случилось, и до микроинфаркта на рабочем месте,- выкладываясь в каждой своей работе.

Неизменно любовно и уважительно Ариадна Георгиевна относилась к коллегам: телеоператорам, художникам, звукорежиссёрам, видеоинженерам, трепетно – к актёрам, пронеся через всю жизнь почтение к актёрскому труду и рыцарскую любовь к Театру. Являющие собой национальное достояние Народные и Заслуженные, действительно всенародно любимые артисты Домника Дариенко, Григорий Григориу, Нелли Каменева,  Виктор Чутак, Лариса Хромова, Евгения Тодорашко, Виталий Руссу, Паулина Завтони, Вячеслав Мадан, Сергей Тиранин, Владимир Кирюханцев за честь и счастье почитали работу с ней.

«Я так вижу», – слова, часто оправдывающие беспомощность, или беспардонность амбициозного режиссёра, когда его «виденье» столь субъективно и навязчиво, что от произведения автора остаются только «мотивы». Своей важнейшей режиссёрской адачей Ариадна Рудягина считала поиск самостоятельных выразительных образных средств, работающих на экранное воплощение, как раз, Идеи Автора, достижение гармоничного единства содержания и формы. Верная школе Станиславского, стремилась к глубокому проникновению в самое ядро характера героя, в психологию его личности и поступков,– этому методу в работе над Ролью никогда не изменяла. Горячо исповедовала реализм, убеждая коллег в том, что, во все времена, цель искусства вообще и телевизионного — в частности, — не в профессиональном трюкачестве, ниспровержении классических достижений и авторитетов, не в поиске изощрённых средств воздействия на воображение и психику публики и поощрении мещанских вкусов толпы, (что сегодня происходит повсеместно!) — но в постоянном обращении к душе зрителя, пробуждении его от духовной летаргии, обращении к непреходящим нравственным ценностям, без которых устои общества рухнут.

В вечном стремлении к гармонии, к усмотрению и пониманию сути произведения, ей никогда не было тесно в традиционных формах, которые принципиально и последовательно Ариадна Георгиевна использовала в творчестве.

Заложив фундамент знаний в ГИТИСе, самой серьёзной школой мастерства, где черпала вдохновение, по которой сверяла свои профессиональные «настройки», она всегда считала театр, в котором царили великие русские советские мастера. «Ушла в театр учиться», — часто можно было услышать от неё. Счастье, если выпадала поездка в Москву, или Ленинград: БДТ, Театр на Малой Бронной, театр Сатиры, МХАТ и Малый театр — пункты её паломничества, Анатолий Эфрос и Евгений Вахтангов — боготворимые режиссёры.

«Я из Кишинёва. Режиссёр телевидения. Пустите меня, пожалуйста, поучиться!»,- после этих фраз в кассе театра всегда находился билет, даже на самые аншлаговые спектакли.

Иннокентий Смоктуновский, Аркадий Райкин, Алиса Фрейндлих, Сергей Юрский, Евгений Лебедев, Михаил Ульянов, Юрий Соломин, Кирилл Лавров, Юлия Борисова, Юрий Яковлев – имена любимейших, «заветных» актёров.

Кишинёвское лето Ариадны Георгиевны многие годы было исполнено запахом театральных кулис. Лучшие гастрольные спектакли, которые привозили в Молдавию ведущие театры Советского Союза, находили яркое экранное воплощение в записях телевизионных версий, подготовленных А. Рудягиной, становились достоянием миллионов телезрителей. Бережно и профессионально доносила она до сердец мастерство и неистовое горение блестящих Караченцова и Абдулова, Миронова и Ширвиндта, Фрейндлих и Стржельчика, многих и многих неподражаемых звёзд.

Часто режиссёр Рудягина, загораясь литературным источником, сама выступала в роли автора сценария постановок: «Право на счастье» (по произведениям А. Лупана), «Я дарю себя всем» (антология мировой поэзии), «Ведьма», «Тоска» ( по А. П. Чехову), «Сто часов счастья» (по В. Тушновой), «Родине предан» (в соавторстве с Геннадием Рудягиным, — о  подвиге нашего земляка П. Смирнова, погибшего под Берлином) и др.

В центральной республиканской прессе публиковались её статьи о творчестве ведущих актёров русского и молдавского театров столицы Молдавии: Н. И. Каменевой, П. Завтони, С. А. Тиранине, Л. Н. Хромовой. Музеем Союза театральных деятелей была закуплена в рукописи монография о Народной артистке Нелли Ивановне Каменевой (по сей день не издана). В 2006 году дебютный номер первого в республике театрального журнала «МАСКА» опубликовал эссе Ариадны Рудягиной, посвящённое премьере театра им. А.П. Чехова «Обещание на рассвете».

Во всех своих работах: спектаклях, постановках, театроведческих произведениях Ариадна Рудягина неизменно возвращалась к «вечным вопросам» человеческого бытия, к теме противостояния личности и общества, обретения себя, неприятия подлости и приспособленчества, становлению гражданской позиции, непопулярной и странной нынче теме выбора: «как лучше ЖИТЬ, или как лучше БЫТЬ». Неистребимый романтик, всегда   стремилась «лучше Быть»!

Пришли иные времена. Требовательный профессионализм такого уровня оказался не у дел. «Слабым звеном» оказался сильнейший игрок.

С барского плеча, словно в насмешку, Рудягиной, перед увольнением, ещё позволили поработать ассистентом на новорожденной утренней программе. По сути, – «девочкой на побегушках», на которую любая, непонятно откуда возникшая за режиссёрским пультом «мамзель» могла надменно, или раздражённо прикрикнуть.

Как-то на троллейбусной остановке ко мне вдруг круто развернулся подвыпивший оператор и режиссер Валерий Д. и, без предисловий, брякнул опешившей мне (доселе мы практически не общались: «здрасьте -здрасьте»): «Знаешь, я очень виноват! Перед матерью твоей виноват. Как вспомню…» — зло скрипнул он зубами. «…Я, только произведённый в режиссёры, стоя на втором этаже, не с высоты – свысока! — глядел на неё через окно аппаратной вниз, в студию. Торжествовал, что вот у меня в подручных – САМА Рудягина! – глядите, какой я крутой! А ведь до этого беспредела, когда она ещё работала Собой, бегал к ней на репетиции, прятался в декорациях, чтоб не прогнала, трепетал, ловил каждое её слово, потрясался! Как же я мог, червяк, радоваться унижению её?! Никогда себе не прощу! Умирать буду – не прощу. Рудягина простит, я себе – нет. Так ей и передай…».

Она уже никогда не сможет оправиться от этой несправедливости, от самой страшной своей потери. Ни Тираспольский университет, куда моталась она в ледяных поездах во время Приднестровской войны преподавать актёрское мастерство, ни работа с лицеистами кишинёвского лицея им. А.С. Пушкина, где она поставила вдохновенных пушкинских «Цыган», ни другие возможности «подработки» пропитания ради, не остудили эту боль.

Она никогда не сумеет научиться жить без возлюбленного своего телевидения, которое было её вдохновением, страстью, её полётными радостными небесами, бессонницей, смыслом жизни, воплощённой мечтой о полнейшем самовыражении, о Служении своему народу.

В Молдавии ветераны сцены и ТВ сегодня бедствуют, ожидая прибавок к смехотворной пенсии, с благодарностью принимая гуманитарную помощь в виде нескольких килограммов муки, овощных консервов, или бутылки подсолнечного масла.

В новом капиталистическом обществе оказались лишними талант, бескомпромиссность, опыт и высокие требования, предъявляемые некогда к себе и собратьям по творчеству корифеями отечественного телевизионного искусства. Эфир ублажает публику обилием развлекательных передач, мыльные оперы навсегда, по-видимому, заменили оригинальные постановки на молдавском голубом экране.

…Бурно вдруг зазеленевшим живым основаниям срубленных на Территории молдавского ТВ старых тополей (я всё кланялась им, пробегая мимо, всё целовала клейкие доверчивые листочки), не позволили красоваться молодой порослью. «Они должны умереть», — мрачно проскрежетал на мой протест анекдотичный садовник в круглых очках, блеснув свежеотточенной косой…

А, всё-таки, звучат, звучат в памяти и, наверняка, отпечатались в эфире – дважды пророкотавшие оглушительные аплодисменты многотысячной аудитории в честь режиссёра Ариадны Рудягиной! – в 1998 году, в день 40-летия Молдавского телевидения, когда её, трепещущую, вызвали на сцену Национального дворца, чтобы вручить премию «ANTENA DE AUR» за спектакль «ФЛУТУРАШИЙ», и в 2003 году, при вручении премии «Gala Premiilor Unitem – 2003» за лучший радиоспектакль «Уроки для современников» (Ф.Дюрренматт), — прекрасную лебединую её песню.