После публикации об акте вандализма в отношении мемориала воинам-афганцам в Кишиневе агентство Новости-Молдова решило снова обратить внимние своей аудитории на этих доблестных людей.

С этой целью представляем вашему вниманию опубликованное на сайте Союза веттеранов войны в Афганистане afgan.md интервью с генерал-полковником запаса, председателем киргизского общественного движения ветеранов войны в Афганистане и военных конфликтов «Боевое братство» Абдыгулом Чотбаевым.

Собеседник рассказал о том, какую роль в его жизни сыграла афганская война.

— Абдыгул Абдырашитович, как вы попали в Афганистан?

— После учебы в Алматинском высшем общекомандном войсковом училище я был распределен на службу в Термез, который находится в Узбекистане, в 180-й мотострелковый полк. Наш полк был, по сути, первым, он был поднят по тревоге и перекинут в Афганистан. Я пробыл там с декабря 1979 года по апрель 1981-го.

— Что для вас было самым страшным в тот период?

— Мы стояли на обороне дворца Амина в Кабуле, но нам не говорили, что мы должны делать в чужой стране, какая цель была у нас. Наш батальон стоял в течение суток. Ощущения были очень разные. Снег и при этом жара, совершенно другой мир. А потом была операция «Шторм-333″. Мы сидели в своей машине и настроились на волну, в эфире слышали борьбу, происходящую снаружи. Это было первым шоком. Когда ты не видишь, а слышишь, как умирают люди, — такое не забудешь никогда. У нас были учения, однако их нельзя было сравнить с реальностью. Это совершенно разные вещи, и именно тогда мы стали взрослыми. Не внешне, а внутренне повзрослели. На рассвете мы с моим взводом встали на охрану дворца Амина, есть картина, которая до сих пор стоит перед глазами. Вокруг трупы, кровь и машина ГАЗ-66 полностью выжженная, в ней тело афганского солдата, а вокруг стонут раненые.

А еще пришлось сутки провести в арыке с ледяной водой, который был естественным укрытием для наших войск. Нам запретили строить укрепления, использовать для этого дома местного населения. На нас из одежды были валенки и ватные штаны. 31 декабря 1979 года нам сообщили, что в ближайшее время никаких перестрелок и танковых наступлений не будет и можно немного расслабиться. Но тем не менее мы находились в ожидании атак. И вдруг начались стрельба из автоматов, артиллерийские залпы, и мы вновь бросились в арык. Оказалось, это наши отмечали Новый год. Последствия нашего сидения в арыке сказываются на здоровье до сих пор.

— Изменились ли ваши характер и взгляды на жизнь после афганской кампании?

— Все те качества, которые мне привили дома, в семье, армии, училище (честь, достоинство, взаимовыручка, поддержка, чувство локтя, ответственность, помощь, воинская дисциплина), на войне оказались не пустыми звуками. Это действительно так. В тот момент я созрел как мужчина и человек. В моем мировоззрении отношение к человеческим ценностям осталось нерушимым.

— Есть ли последствия от этой службы в Афганистане?

— Буквально вчера я смотрел по телевизору военный фильм, где была танковая стрельба. Жена мне сразу сказала: «Опять будешь кричать ночью». И действительно, во сне побывал там опять. Он мне снится до сих пор.

— Как в вашей семье относятся к тому, что вы являетесь участником боевых действий?

— Я никогда не скрывал от них то, что происходило там. Я не рассказывал своим сыновьям специально о тех страшных событиях. Но так сложилась жизнь, что они пошли по моим стопам. Я не хотел этого. Однако мой старший сын в 1999 году, когда я находился в Баткене, принял твердое решение стать военным. Причем тогда он учился в восьмом классе и солдатом хотел стать здесь и сейчас. После семейного совета он был отправлен на военную учебу в Турцию, где окончил военные колледж и университет.

— Что для вас лично означает дата 15 февраля 1989 года?

— Это для нас особый праздник. Ежегодно моя семья отмечает день вывода войск. Мы собираемся с другими ветеранами у нас дома. Для меня весьма близки мои однополчане, которые живут на Иссык-Куле, это Керимбек Жылдыбаев и Амангельды Жылкычыев. За праздничным столом мы вновь и вновь обсуждаем то, что было 35 лет назад.

— Спустя столько времени как вы можете оценить решение СССР о вводе войск в Афганистан? Это было правильным решением?

— Я думаю, что да. Все жертвы были не напрасными, мы действительно помогали братскому народу. Прежде чем принять решение, командование СССР получало семь просьб о помощи. Хочется верить, что жертвы воинов-интернационалистов были принесены не зря.